Биография

Корнелий Люцианович Зелинский (1896—1970), литературовед, критик, свидетель и активный участник событий, которые сейчас отмечены как важные вехи в истории русской словесности ХХ в. Его работы, сформулировавшие принципы литературного конструктивизма, вошли в фонд русской и мировой поэтики.

Как он сам пишет в автобиографии, Корнелий Зелинский родился в Киеве в декабре 1895 года. Однако родители вскоре переехали в Москву и дата и место рождения были ими изменены. Официальной датой рождения считается 18 января 1896 года.

Родители: отец — Люциан Теофилович Зелинский (1870—1941), инженер, мать — Елизавета Николаевна Киселева (1869—1945), учительница русского языка и литературы. В семье было еще двое детей: дочь Тамара и младший сын Вячеслав. По воспоминаниям самого Корнелия Зелинского это была обычная семья, каких было много среди московской интеллигенции начала века. Отмечает он и симпатии родителей к популярным в этой среде революционным идеям.

Закончив 6-ю московскую гимназию Зелинский поступил на философское отделение историко-филологического факультета Московского университета, которое ему удалось закончить в 1918 году несмотря на бурные и увлекшие его революционные события 1917 года.

Уже в 1910-х годах через своего друга А.Э.Метнера, сына издателя Э.К.Метнера он завязал знакомства с группой писателей, сотрудничавших с его издательством «Мусагет». Здесь бывали Валерий Брюсов, Андрей Белый, Вячеслав Иванов, Эллис, юная Мариэтта Шагинян, встречи с которыми определяли в ту пору его литературные интересы. (см. раздел «Автобиография»)

Во время гражданской войны Корнелий Зелинский работал секретарем газеты «Известия Кронштадского Совета» (1918-19), а затем корреспондентом кронштадского, киевского и харьковского отделений РОСТА (1920-21) — вместе с поэтом-акмеистом Владимиром Нарбутом и в Совнаркоме УССР редактором секретно-инф. отдела и секретарем Малого Совнаркома (1920-21). Предположительно в это время состоялся дебют Зелинского как литературного критика в литературно-художественной газете «Новый мир», которую редактировал Нарбут.

По возвращении в Москву в начале 1922 года включается в бурную литературную жизнь столицы тех лет. Печатается в журнале «Красная Новь», сотрудничает с издательством «Круг», возглавлявшимся А.К.Воронским, проводником политики Л.Д.Троцкого в литературе. Возможно, он мог быть литературным помошником Воронского. В его круг знакомых входили В. Маяковский, Вс. Иванов, Л. Леонов, С. Есенин, И. Сельвинский. В 1926 году он отправляется корреспондентом «Известий» в Париж, где также работает литературным помощником посла СССР во Франции Х. Раковского (1926).

В 1924 году вместе с молодым поэтом Ильей Сельвинским и А.Н.Чичериным он организует литературную группу конструктивистов, куда позже вошли также Б. Агапов, В. Инбер, Э. Багрицкий, Е. Габрилович, В. Луговской, Н. Панов (Дир Туманный), А. Квятковский.

В 20-е годы, годы активной деятельности ЛЦК (Литературный центр конструктивистов), в сборниках этой группы «Мена всех», «Госплан литературы, «Бизнес» появляются статьи К. Зелинского, формулирующие принципы литературного конструктивизма, его стратегические цели. Экспериментирование с новыми литературными формами и отрицание прошлого сближали литературный конструктивизм с футуризмом, однако в его прозападном индустриальном варианте – в отличие от тотального неприятия культуры прошлого и футуристической «зауми» в духе В.Хлебникова.

Явление конструктивизма им понималось шире, чем просто литературное направление. Оно трактовалось как настроение времени, переходного к социализму. «Это стиль эпохи, её формирующий принцип, который мы найдем во всех странах нашей планеты, где есть человеческая культура, связанная теми или иными путями с культурой мировой» — писал он в работе «Конструктивизм и социализм». По его мнению развитие техники меняет и подчиняет человеческую природу, позволяя на единицу силы производить всё большее действие («грузофикация»). Литературный конструктивизм призван осуществлять «грузофикацию» культуры и прежде всего — поэзию, нагружая каждое поэтическое слово всё большим смыслом. Особое значение придавалось «смысловой доминанте» — теме произведения, которому должны подчиняться все его компоненты. Это понимание принципов художественного творчества было раскрыто Зелинским в программной книге «Поэзия как смысл» (1929), где логический смысл произведения трактовался уже как формальный элемент (произведение как конструкция), что сближает этот взгляд с формалистическим подходом к литературе. В книге, посвященной, в основном, литературоведческим вопросам, выделяется два подхода: формально-философский и историко-литературный; работа построена на широком обощении и синтезе этих двух начал в философии, филологии и социологии. Под этим углом он рассматривал идеи поэтики Веселовского, философии языка Потебни, внутренней формы слова Шпета, формалистов Тынянова и Шкловского. С позиций утверждения рационального, смыслоцентрического существа слова звучит в книге критика символистов (Вяч. Иванова, А.Белого – «поэзия – безглагольная бездна») и теории формалистов (остранение). Много внимания уделено теории поэзии и особенностям стихотворного языка: связи науки и поэзии, поэзии и прозы; о внутренней логике («мотивировке») поэтического текста, о природе поэтической метафоры, об эпитете и рифме, о фонетической и «музыкальной» стороне стиха и т. д. Историко-литературный слой книги основан на классике (Пушкин, Лермонтова,Фета и др.) в качестве примеров и иллюстраций к выдвигаемым автором тезисам.

В созданной им серии литературно-критических портретов соратников по движению творчество поэтов В. Инбер, Э. Багрицкого, В. Луговского, И. Сельвинского рассматривалось под углом практического воплощения идей литературного конструктивизма в поэзии. «Система Зелинского», сказала новое слово в теории поэтики. (см. раздел «Основные работы о конструктивизме»)

Невольно случилось так, что эта книга, «Поэзия как смысл», оказалась итоговой и подвела черту под литературной полемикой: надвигалась коллективизация в литературе. В начале 30-го года самоликвидировался ЛЦК и ряд других групп, которые влились в РАПП, которая в свою очередь также была распущена. В недолгий период активного сотрудничества с РАПП, он познакомился и сблизился с А.М.Горьким, который рапповцев первое время поддерживал. Как известно, 1930-е годы были периодом разрушения свободной творческой атмосферы в культуре и в литературе в частности. С ужесточением идеологического контроля со стороны коммунистической партии и роспуске большинства литературных объединений Зелинский был вынужден выступить с критикой этого направления (статья «Конец конструктивизма», 1930). В статьях, которые написаны Зелинским в этот период, чувствуется удивление перед иррациональностью «новой жизни», противоречии слова и дела, образа человека нового социалистического общества и реальными людьми тридцатых гг. Чувствуется и разочарование тем, что советская власть отвергла и осудила конструктивистские идеи, особенно, веру в технический прогресс как средство строительства общества и человека будущего. Но продолжая верить в идею, он пытается понять, в чем дело (через образ социального подвижника — положительного героя строителя коммунизма), вступает в споры о том, как лучше строить светлое завтра. Постепенно приходит понимание того, что литературная и идеологическая борьба чревата не политической или литературной, а физической смертью. Это было время вымученного «чистосердечного раскаяния» и попыток найти общий язык с идеологической партийной машиной. (см. раздел «Статьи 30-х годов», «Статьи 20-х годов» (конец 20-х))

В книге Критические письма, которая вышла в 1934 году, перед окончательным его отходом от активной литературной жизни Корнелий Зелинский дает широкий обзор состояния советской и мировой литературы. Его внимание привлекало как творчество современников, советских писателей — А.Грина, Б.Пастернака, Э. Багрицкого, Ю.Олеши, Я.Смелякова, так и крупных зарубежных писателей — Дж. Дос Пассоса, Р.Роллана, К.Гамсуна. (см. раздел «Критические письма») Он содействовал изданию посмертного сборника новелл А. С. Грина, в котором написал предисловие. Выражение «Гринландия», впервые там появившееся, используется до сих пор.

К. Л. Зелинский был одним из участников встречи советских писателей с членами правительства, состоявшейся 26 октября 1932 г. в Москве на квартире М.Горького с участием Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, и Постышева. Обсуждались вопросы, связанные с созданием творческого союза советских писателей. Об этом он — единственный из многочисленных присутствовавших — оставил подробные записи (см раздел «Воспоминания»).

Оставаясь в течение многих лет научным сотрудником Института мировой литературы имени А. М. Горького, он работает над обширным трудом об истории советской литературы за 20 лет. Но в это вполне академическое занятие врывались репрессии: герои этой летописи один за другим исчезали в лагерях, имена их смывали, книги изымались из библиотек. Только в 60-х годах отрывки были опубликованы как воспоминания в книге «На рубеже двух эпох» и в ее продолжении, мемуарах «В изменяющемся мире». (см. раздел («Воспоминания»).

После учреждения Союза писателей середины 30-х годов, в эпоху насильственного единомыслия, Корнелий Зелинский добровольно как бы уходит в тень литературной жизни, более двух десятилетий не публикует книг, выступая в печати лишь с рецензиями и небольшими статьями в периодике. В отрывках из дневников, в письмах тех лет можно слышать отголоски тех настроений угнетенности и страха, которые владели многими деятелями культуры. Это были отголоски — писать прямо было опасно. (см. раздел «Письма и дневники»)

Из-за болезни сердца он не принимал участия в войне. Вместе с другими писателями летом 1941 года был направлен в эвакуацию вначале в Уфу, а затем в Ташкент. Но уже в 43 г он возвращается назад в Москву.

1947 г он проводит в Риге, где читает курс русской литературы по приглашению местного университета и здесь же работает над большой статьей о В.Белинском. С середины 1948 г вновь в Москве. Еще по рекомендации А. М. Горького Зелинский начал заниматься развитием национальных литератур народов, вошедших в состав СССР. В Ин-те мировой литературы в 1950-е годы он положил начало и играл ведущую роль в научном изучении украинской, латвийской, литовской и других литератур. В сферу его литературных интересов входили также советские и зарубежные писатели: М.Горький, А. Толстой, М. Шагинян, П. Васильев, Р. Роллан, Сальваторе Квазимодо, Д. Гулиа, Джамбул и др.

Зелинский близко знал А. А. Фадеева и его семью. В конце сороковых — начале пятидесятых годов он работал над неизданной впоследствии книгой о нём под названием «Советский писатель». Фадеев сам фактически запретил ее издавать. В урезанном виде она вышла как «А. А. Фадеев» в 1956 году. Воспоминания о событиях последних лет жизни Фадеева под рабочим названием «В июне 1954 г.» были опубликованы лишь в 1989 году (см раздел «Воспоминания»).

Благодаря его многолетним усилиям и неоднократным обращениям к нему, а также к К. Федину, М. Шолохову, Н. Тихонову и другим влиятельным советским писателям, а также в отдел культуры ЦК КПСС был снят двадцатилетний (с 1934 года) и крайне редко нарушавшийся фактический запрет на публикацию книг Сергея Есенина. В 1953 году стихи поэта были изданы в Малой серии библиотеки поэта, с 1955 года большими тиражами с переизданиями — двухтомник (совместно с П. И. Чагиным). В 1961 году было издано пятитомное собрание сочинений поэта (тираж 500 000!) со вступительной статьёй К.Зелинского. Под его руководством и деятельном участии было начато научное изучение и обобщение творчества поэта. К.Зелинский положил также начало возвращению имени поэта Павла Васильева и научному изучению его творчества. Многолетний (1957—1970) член редколлегии журнала «Вопросы Литературы» со дня его основания.

С середины 1940-х им были написаны несколько статей по общим вопросам критики и литературоведения. В статье «О лирике» (1946) он отстаивал перспективность развития лирического направления в советской поэзии. После XX съезда КПСС и наступившей хрущевской «оттепели» стало возможным вновь вернуться к активной литературной жизни. Несмотря на все пережитые тяжелые разочарования, он остался верен романтической мечте юности о светлом коммунистическом завтра. В «Парадоксе о критике» (1961) он пытался осмыслить место критики в литературном процессе того времени. Возвращаясь к конструктивистской проблематике своих ранних статей, он на новом материале ставил вопрос о соотношение литературы и науки («Камо грядеши», 1960) и способности литературы к прогнозированию будущего («Литература и человек будущего», 1962). (см. раздел «Критические эссе 50-60-х годов»)

Представление о будущем он связывал и с техническим прогрессом и с совершенствовании человека, как личности, возникновении у него новых интеллектуальных запросов. В последние годы жизни он много об этом думал, читая «Кибернетику» Н.Винера или «Сумму технологий» С.Лема).

С начала 50-х гг жил на даче в писательском поселке Переделкино (ул. Довженко, 6). Похоронен на кладбище в Переделкино.

Семья. Жены (указаны годы в браке): Евдокия (Кина) Рафинская (1919-26), Елена Вольфельд-Зелинская (1926-43), Екатерина Зелинская (1946-66). Дети: Кай (1923-62), Владимир (1942), Александр (1949).

Материалы:

К.Л.Зелинский. Критические письма. М., 1934

К.Л.Зелинский. На литературной дороге: Сб. ст. М., 2014;

К.Л.Зелинский. Поэзия как смысл: Книга о конструктивизме. М., 2015

Давыдов Д. Гребень гигантской волны [Предисловие] // Зелинский К. Поэзия как смысл: Книга о конструктивизме. М., 2015;

Абдуллаев Е. Мена всех: О конструктивистском периоде Корнелия Зелинского // Вопр. лит-ры. 2016. № 4.

Прокрутить вверх